Почему человека тошнит когда он убивает

Наверное буду в контр-тренде, но удовольствие от жизни — это химия гормонов в нашем мозге.

Т.е. это чисто от мозга зависящая состояние.

И есть несчастный мультимиллионер (повесившийся Березовский) и есть счастливый бедный пастух-бедуин, у которго то и вода чистая не каждый день.

Если нет удовольствия — значит какие-то траблы с гормональным балансом — серотонин, дофамин, эндорфин и т.д.

Надо выяснять и поправлять — спортом, отдыхом, едой, сексом, и есл инадо препаратами (поназначению грамотного врача)

Однажды в одной социальной сети наткнулась на небольшой список книг о Второй мировой войне. И там был указан один роман, память о котором свежа до сих пор (прошло уже года 3 с того момента, как я его прочитала). Джонатан Литтелл «Благоволительницы».

Этот исторический роман написан от лица офицера СС Максимилиана Ауэ и охватывает период с начала военных действий в Советском Союзе в 1941 году и до падения Берлина.

Цепляли и держали в напряжении «Благоволительницы» тем, что лично я никогда не читала подобной литературы, где были бы описаны подробности всей физической мерзости людей. Где инцест преподносится главным героем книги как нечто возвышенное и чистое. Где предать и убить друга — это наиболее выгодный выход из неудачно сложившихся обстоятельств. Джонатан Литтелл своим историческим романом смог сыграть на струнах моей души. И вероятнее всего, я буду перечитывать «Благоволительницы».

Далее приведу пару абзацев из книги.

«Выше, напротив парка, две старухи под надзором солдат отвязывали повешенного. Увидев их, я подумал: по крайней мере, у казнённых нами русских есть матери, которые отрут им пот со лба, закроют веки, сложат руки и похоронят с любовью. Мне вспомнились евреи, погребённые с открытыми глазами в расстрельном рву под Киевом, их мы лишили не только жизни, но и этой последней ласки, убив вместе с ними матерей, жён и сестёр, не оставив никого, кто оплакал бы их. Их судьба — горечь общей могилы, поминальная трапеза — рот, полный плодородной украинской земли, каддиш — свист ветра в степи.»

«Девушка была худенькая, лицо, искажённое нервной гримасой, обрамляли чёрные, грубо, словно секатором, обкромсанные волосы. Офицер связал ей руки, поставил под виселицей и накинул верёвку на шею. Присутствовавшие солдаты и офицеры стали по очереди целовать её в рот. Она не шевелилась и не закрывала глаз. Одни целовали её нежно, почти целомудренно, кк школьники; другие, удерживая обеими руками голову, насильно разжимали ей губы. Когда настала моя очередь, она взглянула на меня ясным, пронзительным, отрешённым взглядом, я внезапно увидел: она всё понимает и знает, и это, такое непорочное, знание опалило меня. Моя одежда горела и трещала, кожа на животе рассеклась, из него потёк жир, пламя брызнуло мне в глаза, в рот, выжгло мозг. Я целовал её так крепко, что ей пришлось отвернуться. Я потух, то, что от меня осталось, превратилось в соляной столп; отваливались быстро остывавшие куски — плечо, рука, половина черепа. Потом я рухнул у её ног, и ветер разметал и развеял горку соли. Приблизился другой офицер, а когда прошли все, её повесили. Целыми днями я вспоминал эту фантасмагорическую сцену; передо мной словно возникало зеркало, но я видел лишь своё отражение, немного изменённое, но верное. И тело девушки тоже представлялось мне зеркалом. Верёвку оборвали или обрезали, девушка лежала в снегу Профсоюзного сада, затылок размозжён, губы раздуты, голую грудь обгрызли собаки. Жёсткие пряди торчали во все стороны, как волосы медузы, она казалась мне сказочно красивой в объятиях смерти, статуя Мадонны, Дева Мария в снегах.»

Сильвия Лайкенс — американская девушка, погибшая в 16 лет от длительных и жестоких пыток в семье, которую попросили присмотреть за ней и ее сестрой. Обо всем по порядку.

Сильвия росла в тяжелых условиях: ее родители были заняты в организации карнавалов, в связи с чем часто находились в разъездах, однако денег при этом семье не хватало. Больше того, отношения между супругами были нестабильными, они часто расходились и сходились снова, что также негативно сказывалось на детстве Лайкенс. Кроме нее, в семье было еще четверо детей: двое разнополых близнецов младше девушки и двое старше. Ее младшая сестра Дженни в детстве переболела полиомиелитом, в связи с чем почти не могла передвигаться самостоятельно, и Сильвия заботилась о девочке. Все те, кто были знакомы с девушкой, описывали ее как добрую юную леди, готовую всегда прийти на помощь.

В 1965 году мать девушки попала в тюрьму за кражу. Во время одного из визитов домой отец Сильвии Лестер застал дочь с младшей сестрой Дженни у соседей, семьи Банишевски. Ранее девушки познакомились с Полой, дочерью Гертруды Банишевски. Лестер, понимая ситуацию с матерью, и тот факт, что он будет в частых разъездах, предложил Гертруде, у которой уже было семь детей, присматривать за его дочерьми, за что он готов платить 20 долларов за неделю. Отец семьи не учел тот факт, что семья Банишевски жила в очень бедных условиях, поскольку содержалась лишь за счет государственных выплат за детей. Ситуация была настолько проблемной, что они питались только крекерами и бутербродами, изредка разогревая суп, который могли есть только три человека, поскольку именно столько ложек было в семье. Однако, Гертруда согласилась, а Лестер счел, что анализ финансового состояния другой семьи — не его дело.

Первую неделю у Дженни и Сильвии все было хорошо: они вместе с Банишевски ходили в церковь, смотрели телевизор и жили как обычно. Проблемы начались, когда за первую неделю отец опоздал с выплатой двадцати долларов на один день. Это привело в бешенство Гертруду, из-за чего та начала кричать на девочек, что вынуждена содержать их бесплатно. Стоит отметить, что Гертруда несколько раз сходилась с разными мужчинами, однако так и не была счастлива в браке, оставшись матерью-одиночкой. Череда разрывов привела к некоторым нарушениям в ее психике, постоянным депрессиям, а описывали ее как женщину с явным недобором в весе и признаками анорексии.

После первой отсрочки выплаты Гертруда начала обвинять Сильвию и Дженни во всех возникающих проблемах и случающихся кражах. Она начала регулярно наказывать их, избивая пэддлом. Однако поначалу Сильвия неплохо общалась с одной из дочерей Банишевски — Полой. Во время одного из разговоров та призналась ей, что беременна, о чем боялась рассказать матери. В один из случаев избиения, чтобы попытаться перевести внимание с себя и сестры, Сильвия рассказала о беременности Гертруде, которая не поверила рассказу Сильвии, обвинив в ответ ее в том, что она беременна. Гертруда стала обвинять Сильвию в распущенности, потому что та уже встречалась с мальчиками, и в скором времени девушка действительно поверила в свою беременность.

После этого случая Гертруда начала поощрять соседских подростков за то, что те избивают Сильвию. Девушка одно время общалась с Анной Сиско, которую позже Гертруда убедила в том, что Сильвия распускает слухи о том, что мать Сиско — проститутка. Анна также избила Сильвию, а Гертруда в дальнейшем начала обвинять Сильвию в распускании слухов о развратности ее двух дочерей Полы и Стефани в школе (стоит отметить, что Сильвия действительно могла распускать эти слухи.)

Старшая сестра Дженни и Сильвии Диана однажды навестила девочек, но в рассказы об издевательствах не поверила, считая, что сестры преувеличивают. Свидетели избиений также ничего не рассказывали. Остается открытым вопрос, почему девочки не обратились в полицию. Возможно, это обусловлено их сложным детством, в связи с чем подобный расклад не казался им чем-то вопиющим. Еще одной причиной, почему девушки ничего не предприняли, могла быть боязнь Сильвии, что в случае, если ей удастся спастись, ее сестра из-за сложностей в перемещении не сумеет сделать то же, и гнев Гертруды обрушится на болеющую сестру.

В августе 1965 году рядом с семье поселились новые соседи — семья Вирмиллионов. Во время одного из визитов Филлис стала очевидцем того, как старшая дочь Гертруды облила Сильвию кипятком и гордо похвасталась тем, что оставила девушке кровоподтек на лице. Семья решила не доверять Гертруде своих детей, однако и об избиениях никуда не сообщила.

Еще одной возможностью спастись для девушек мог быть визит местного священника Роя Джулиана. Во время общения с ним Гертруда рассказала, что Сильвия зарабатывает проституцией и прогуливает школу. Рой, встречаясь ранее с Сильвией в церкви, не поверил в это и захотел поговорить с девушкой. Гертруда воспрепятствовала этому, предложив ему поговорить с Дженни, которая к тому моменту была настолько сильно запугана, что выдавала ответы, угодные Гертруде, чтобы не навлечь на себя ее гнев.

Дальше ситуация становилась все более жестокой. Во время очередных побоев Гертруда заставляла Дженни присоединиться к ним. В ответ на отказ женщина ударила девочку по лицу, что заставило ее подчиниться приказу. Однако, как она позже рассказала, Дженни била Сильвию левой рукой (хотя была правша), поэтому не доставляла особенной боли сестре.

В октябре состоялся второй визит старшей сестры девочек к ним. Однако Гертруда не пустила Диану в дом, боясь, что та увидит, в каких условиях содержатся сестры. Она также не дала ей пообщаться с Сильвией и Дженни. Позже, когда Диана случайно встретила Дженни на улице, та ей рассказала, что не может общаться с ней во избежание проблем.

С течением времени истязания Сильвии становились все более жестокими: Гертруда регулярно избивала девушку, тушила сигареты о ее тело, обливала горячей водой. После того, как Сильвию избили за кражу спортивного костюма, который Гертруда не могла ей купить для занятий гимнастикой, у девушки начались проблемы с почками. Ее перестали выпускать из дома даже в школу. В связи с проблемами со здоровьем Сильвия начала мочиться в кровать, что снова привело Гертруду в бешенство, и она заперла девушку в подвале, запретив ей пользоваться туалетом, есть и выходить оттуда. Сильвия была вынуждена питаться своими испражнениями.

Незадолго до смерти девушки Гертруда выжгла на ее животе раскаленной иглой фразу «Я проститутка и горжусь этим». Помогали ей в этом соседский парень Ричард и младшая дочь Ширли Банишевски, которая нагревала иглу. Более того, было установлено, что как минимум дважды Сильвия была изнасилована стеклянной бутылкой «Кока-Колы».

Некоторое время спустя до агентства здравоохранения дошли тревожные сообщения Дианы, которая пыталась понять, почему ей не дают увидеться с сестрами. В октябре дом посетила медсестра здравоохранения. Гертруда запугала Дженни, что если та скажет женщине хоть что-нибудь о Сильвии, то ее ждет та же участь. После этого она сообщила медсестре, что Сильвия была проституткой и жила в грязи, поэтому она была вынуждена ее выгнать. Медсестра покинула дом с пометкой на деле «единоразово», что означает отсутствие каких-либо проблем.

За несколько дней до смерти Сильвия попытался сбежать, но была поймана у двери, связана и брошена снова в подвал. Из еды ей давали только крекеры. 26 октября девушка умерла от внутримозгового кровоизлияния, недоедания и шока. Стефани Банишевски, увидев мертвое тело Сильвии, попыталась сделать ей искусственное дыхание, которое, очевидно, уже не помогло. Тогда она отправила соседского парня вызвать полицию, которой Гертруда предоставила письмо, написанное Сильвией под прессингом женщины, в котором та говорила о связи с группами мальчиков за деньги, которые и оставили на теле ожоги и прочие увечия. Однако прежде чем полиция ознакомилась с письмом, Дженни заявила: «Заберите меня отсюда, и я расскажу всю правду».

На протяжении всего дальнейшего суда Гертруда отрицала причастность к смерти девушки. Она утверждала, что была утомлена своим состоянием здоровья, была не в себе, а потому не принимает вину на свой счет. Адвокат женщины сумел смягчить приговор, сославшись на слабоумие Банишевски. В итоге смертная казня была заменена пожизненным заключением. Дети Гертруды также получили сроки различной длительности, кроме Стефани, которая согласилась сотрудничать со следствием. 

В 1985 году Гертруда добилась освобождения за хорошее поведение, новость об этом разнеслась по всей Индиане, Дженни с семьей несколько раз высказывались на телевидении против выхода Банишевски. Она смогла получить освобождение, сославшись на то, что была под действием наркотиков и не знает Сильвию, однако принимает на себя вину в совершенном. Освободившись, она сменила имя, а в 1990 году скончалась от рака легкого. Узнав об этом, Дженни направила своей матери письмо, в котором сказала:

Немного хороших новостей: проклятая старуха Гертруда умерла. Ха-ха-ха. Я счастлива.

Эта ужасающая история легла в основу нескольких романов и фильмов, например, роман Джонсона «Пойдем, поиграем у Адамсов» или книга Вит «Санкция Жертвы». Возможно, самым известным стал роман Кетчама «Девушка по соседству» и одноименный фильм 2007 года, сюжет которого основан на произведении. А еще эта история легла в основу клипа Pain Teens — «The Basement».

www.youtube.com/embed/ufB4tWsOtAs?wmode=opaque

Есть такая гипотеза, вполне похожая на правду — а именно, «овладение опасностью». Чем более жуткие и чудовищные вещи человек пережил (пусть и викарно, т.е. не сам, а наблюдая) — тем более, по крайней мере бессознательное рассуждение идёт так, он готов к меньшим и даже таким же напастям и в реальности.

По афоризму Ницше «Что не убивает = делает сильнее». Для нашей лимбической системы (часть мозга старше коры, отвечает за эмоции и разные иные важные вещи) — не так уж важно, был ли опыт реальным или фантазийным, или чем-то между (как фильмы и постановки). Это связано с тем, что до человека животные особенной фантазией не обладали, и такого различия проводить не требовалось.

По крайней мере — это более-менее связно объясняет такую склонность поиска экстремально острых ощущений (увлекался упомянутым гуро-контентом в своё время, так что даже пишу немного из опыта).