Захлебнулась в собственной рвоте

Всем пятерым вменяют пункты «а», «б» части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий, с применением насилия и спецсредств). Павлову также вменяют пункт «в» этой статьи (с причинением тяжких последствий). Наказание по ней предусматривает лишение свободы сроком от трех до 10 лет. Кроме того, Плотникову вменяют часть 1 статьи 285 УК (злоупотребление должностными полномочиями, до четырех лет лишения свободы).

19 апреля 2016 года из здания Федерации биатлона Бурятии, расположенного на территории лыжной базы в микрорайоне Аршан, исчезли два велосипеда и шуруповерт. На записи с камер наружного наблюдения было видно, что вечером в помещение зашли двое молодых людей, которые позже уехали на украденных велосипедах.

За месяц до этого начальник отделения по раскрытию имущественных преступлений Павлов составил рапорт о поступившей ему оперативной информации: на территории Железнодорожного района Улан-Удэ, в поселке Аршан, действует группа воров, в состав которой якобы входят живущие в этом же районе 17-летний Кобелев и 19-летний Тутынин.

Павлов завел так называемое дело оперативного учета и приступил к оперативно-розыскным мероприятиям в отношении предполагаемых участников группы, в том числе, начал прослушку их телефонных разговоров. Вскоре полицейский написал в деле оперативного учета, что к группе причастен и старший брат Никиты Кобелева, 23-летний Алексей, из-за чего она получила название «группа Кобелевых». Позднее на допросах коллеги Павлова признавались, что тот говорил о «группе Кобелевых» на каждом совещании, постоянно увеличивая число преступлений, к которым она якобы причастна.

В 2016 году руководство МВД по Бурятии на одном из совещаний поставило начальнику отдела, в котором работал Павлов, задачу активизировать работу по делу о группе, занимающейся кражами в Железнодорожном районе. Срок исполнения составлял две недели и истекал 6 июня.

В свою очередь, начальник отдела передал это распоряжение Павлову и ушел в отпуск. Совещание совпало с завершением реорганизации оперативно-сыскного отдела угрозыска бурятского МВД — на его месте создавался отдел по борьбе с мошенничеством.

В конце мая Павлов и оперативник Плотников, следует из обвинительного заключения, получили уведомление о выводе «за штат» — они оказались в распоряжении отдела кадров. Позже на допросах коллеги объясняли, что де-факто для Павлова это означало одно из двух — либо он «реализует» дело учета в отношении «группы Кобелевых», то есть задержит ее участников и уйдет на повышение в районный отдел, либо будет сокращен.

Однако из-за загруженности уложиться в срок полицейский не смог. Сам Павлов объяснял следователю, будто начальство узнало, что он подыскал себе новое место в районном отделе, и стало чаще назначать его ответственным дежурным, из-за чего времени на разработку группы Кобелевых не оставалось.

8 июня у заместителя начальника управлении угрозыска Бурятии должно было пройти совещание. Кроме Павлова туда приехал полицейский Олоктонов из отдела полиции №1 («группа Кобелева», согласно делу оперативного учета, действовала на его территории) и замначальника отдела по раскрытию карманных краж оперативно-сыскного отдела Игорь Манжуев — во время отпуска он заменял начальника отдела.

Однако совещание не состоялось. Тогда собравшиеся полицейские зашли в кабинет к заместителю начальника управления угрозыска; тот сходу спросил о деле «группы Кобелевых» и потребовал принести его для проверки.

Выйдя из кабинета, Павлов сказал Манжуеву, что контрольный срок по делу прошел, поэтому он будет задерживать его фигурантов. Для этого полицейский потребовал выделить ему сотрудников ОМОН.

По словам Манжуева, необходимость в участии ОМОНа Павлов объяснил тем, что, согласно оперативным данным, «преступники» собираются на стадионе в Аршане, «играют в футбол в большом количестве» и могут быть вооружены; в подтверждение он показал фотографию страницы Кобелева-младшего «ВКонтакте», на которой юноша позировал с предметом, похожим на пистолет (сейчас страница Кобелева в социальной сети удалена, однако в ходе обыска выяснилось, что этим предметом была зажигалка).

Манжуев стал заполнять бланк задания для ОМОНа и звонить начальнику подразделения — последний на допросе вспоминал, что замначальника отдела карманных краж сказал, будто бойцы нужны для задержания «жуликов», ранее судимых «беспредельщиков», которые занимаются в поселке Аршан разбоями, грабежами и кражами; при этом о возрасте «жуликов» Манжуев не упомянул — в противном случае, говорил начальник ОМОНа, он не подписал бы задание и не дал согласия на выезд своих подчиненных.

Согласно обвинительному заключению, Павлов приказал сотрудникам ОМОН положить задержанных на пол между задними и передними сиденьями, прижав их головы к полу, и отправиться к зданию управления уголовного розыска МВД по Бурятии. Выживший Дима Тутынин рассказал следователю, что в машине ему побои не наносили.

Добравшись до здания управления, гласит обвинение, сотрудники ОМОНа вернулись на дежурство. Павлов же попросил дежурного открыть ворота, взял у него ключи от подвального помещения, которое использовалось в качестве тира — по словам свидетеля, зачем они понадобились, Павлов объяснять не стал — вернулся к машине, дважды ударил кулаком Кобелева в спину, взял из багажника одеяло, скотч и противогаз, открыл дверь в тир и велел коллегам отвести туда Тутынина.

Олоктонов и Манибадраев накинули молодому человеку на голову капюшон, нагнули его лицом вниз и отвели в подвал. После этого к зданию прибыл еще один полицейский, который впоследствии станет обвиняемым — Валентин Смолин. Когда тот зашел внутрь, дверь подвала закрылась. Плотников остался ждать в машине вместе с Кобелевым.

Как вспоминал потерпевший Тутынин на допросе, в подвальном помещении полицейские приказали ему встать на колени и признаться в преступлениях, к которым тот якобы был причастен — краже велосипедов с лыжной базы в Аршане, золота из дома в Железнодорожном районе и плазменного телевизора из чьей-то квартиры.

Молодой человек отказался, тогда Павлов дважды ударил его дубинкой по икрам. Задержанный упал на колени. Затем, как выяснили следователи, каждый из присутствующих нанес ему по одному удару в голову, из-за чего Тутынин ударился головой о деревянное сидение табурета. После этого полицейские стали бить его по пяткам и ступням резиновой дубинкой, нанеся не менее 10 ударов.

«Он кричал, что ему больно, просил отпустить, но его не отпускали и говорили, чтобы он сознавался совершении краж личного имущества граждан. После чего двое сотрудников полиции положили его на лавочку, накрыли одеялом, обернули его скотчем и тем самым привязали к лавочке вниз животом.

После этого на него сели четверо сотрудников, а еще один снял с него капюшон, надел противогаз и стал перекрывать ему трубку, ограничивая доступ воздуха. Очки на противогазе были закрашены. Он задыхался, кричал. Они открывали воздух, спрашивали, будет ли он говорить о кражах», — пересказывал следователь показания Тутынина в обвинительном заключении.

Не выдержав, задержанный стал выдумывать обстоятельства мнимых краж. Доступ воздуха ему перекрывали около 20 раз, периодически задувая в противогаз едкий дым, говорил подросток; истязания продолжались в течение 60-70 минут, до часа ночи.

После этого Павлов вышел из подвала, посмотрел, нет ли на улице свидетелей, подошел к ожидавшему в машине Кобелеву, дважды ударил его кулаком по голове и вернулся, сообщив коллегам, что Тутынина можно выводить из подвала.

Манибадраев и Смолин отправились проверять показания задержанного — позже тот вспоминал, что, пока его возили по поселку Аршан, он показывал на случайные дома и рассказывал о выдуманных кражах, — а затем привезли на медосвидетельствование, которое показало наличие каннабиноидов в организме. Сам Тутынин уверяет, что наркотический дым в противогаз вдували полицейские в подвале.

Около шести утра, когда мать задержанного, всю ночь прождав сына в отделении, ушла домой, его привели на допрос к следователю. После допроса юношу отвезли в суд, который оштрафовал его за употребление наркотиков.

Когда Тутынин и полицейские уехали, их коллеги завели в подвал Кобелева. Павлов, говорится в обвинительном заключении, стал требовать от него признания в кражах, а, получив отказ, вместе с другими полицейскими уложил подростка на лавку, обмотал вокруг него одеяло и закрепил скотчем. Кобелева не заставило признаться и это.

Тогда Павлов попросил Олоктонова встать перед дверью и «обеспечить прикрытие», а сам, оставшись в тире наедине с задержанным, надел ему на голову противогаз и принялся бить, нанеся не менее четырех ударов в голову, пяти — по туловищу и восьми — по конечностям.

Затем полицейский сел на подростка сверху и сдавил трубку забора воздуха. Обвинение настаивает на том, что в этот момент Кобелева стошнило — рвотные массы не могли выйти из ротовой полости, закрытой противогазом, он вздохнул и умер от попадания инородной субстанции в легкие.

Через 15 минут машину Павлова, в которой тот вместе с Плотниковым и Олоктоновым вез тело Кобелева, зафиксировала камера на парковке больницы имени Семашко. Плотников нашел санитара, который проверил пульс задержанного — он не прощупывался — усадил труп на коляску и повез в больницу.

На допросе у следователя медбрат вспомнил, что полицейские очень нервничали. Когда их спросили, что случилось с молодым человеком, они ответили, что пытались задержать Кобелева, он убежал, а потом ему стало плохо.

Врач-реаниматолог, взглянув на Кобелева, тут же определил: «Вы же нам труп привезли!». По его словам, испуганный Павлов отреагировал следующей фразой: «Как труп, не может быть, еще 10 минут назад живой был!».

После ареста обвиняемых дело переквалифицировали со статьи 105 УК (убийство) на часть 3 статьи 286. Под стражей обвиняемые находились до лета 2017 года, когда всех, кроме Павлова, перевели под домашний арест. Осенью 2017 года всех фигурантов отпустили под подписку о невыезде.

Помимо видеозаписей, показаний выжившего потерпевшего и свидетелей, следователь строил обвинение на экспертизах, объясняет Сукачев. Двое экспертов подтвердили, что смерть Кобелева наступила от механической асфиксии (удушья), развившейся в результате аспирации (вдыхания) рвотных масс.

Специалист, перед которым следователь поставил вопрос, мог ли Кобелев задохнуться, если бы его стошнило после долгой пробежки, ответил отрицательно: без препятствия, перекрывающего выход из ротовой полости, рвотные массы не могли попасть в дыхательные пути.

Другие экспертизы нашли на поверхности одеяла, обнаруженного в машине Павлова, волокна-наслоения общей родовой принадлежности с волокнами ткани брюк Кобелева.

При этом сам полицейский объяснял, что одеяло он никогда из багажника не доставал и использовал его только как подстилку, чтобы возить строительный мусор. На резиновом уплотнителе в автомобиле полицейского обнаружили кровь погибшего, а на пластиковом пороге — смешанный след его крови и пота.

Наконец, экспертиза, исследовавшая брюки и футболку Павлова, нашла на одежде микрочастицы выделений — вероятно, рвотных масс Кобелева; полицейский пытался заверить следователя, что стошнило его малолетнего ребенка. Обнаружили эксперты следы пота и крови и на одежде Плотникова. Объяснить их появление, которое не согласовывалось с версией о том, что он сидел на переднем пассажирском сиденье и не принимал участия в пытках, Плотников не смог.

Уголовное дело насчитывает свыше 50 томов, одно только обвинительное заключение занимает пять из них. Как говорит Роман Сукачев, следователь приобщил к делу все материалы разработки, проходившей в отношении Кобелева — от прослушки до результатов оперативно-розыскных мероприятий. Из-за этого материалы были засекречены, однако позже суд оставил гриф секретности только на одном из томов.

Хотя статья 286 УК подсудна районным судам, дело в отношении полицейских рассматривает Верховный суд Бурятии: по словам Сукачева, все судьи Железнодорожного суда Улан-Удэ, куда было поначалу направлено дело, взяли самоотвод. Первое заседание состоялось лишь в августе 2018 года.

Процесс идет неспешно — за семь месяцев прошло всего 17 заседаний; пока судья успел только допросить свидетелей, а прокурор еще не начинал оглашать письменные материалы. Когда будут допрошены обвиняемые, авдокат Сукачев предполагать не берется.

Дело рассматривает судья Соном Габаев. Габаев — опытный судья; он начал карьеру в районном суде в 2000 году, в Верховном суде Бурятии — с 2004 года. В 2017 году совещание судей Бурятии признало его лучшим судьей года.

Сукачев уверен, что Габаев вынесет полицейским обвинительный приговор. «В этом случае нам повезло: во-первых, судья рангом повыше просто не сможет спустить дело на тормозах, как это могло случиться в районном суде. Во-вторых, доказательная база тут очень серьезная, отвертеться будет невозможно, а они все равно не признают вину.

Это тоже играет нам на руку: не признаешь вину, значит, больше дадут, к тому же, они изобличали друг друга все в том или ином виде. Недавно по делу у меня в производстве были осуждены два сотрудника СИЗО — один признал вину, и ему дали условно, другой не признал и уехал на четыре с половиной года», — объясняет представитель потерпевших.

https://zona.media/article/2019/02/08/kobelev