Дела как на корабле тошнит а плыть надо

Из повести

МИНУТА МОЛЧАНИЯ

ТОШНИТ, КАЧАЕТ, А ПЛЫТЬ НАДО …

Неизвестые страницы Великой Отечественной…

1997

Человеческую жизнь статистикой не измерить. И все же есть страшная статистика войны. Известно, сколько дней в среднем можно прожить при участии в штурме, в наступлении, на передовой. Здесь жизнь исчисляется днями и часами. Он закончил войну в Берлине. Прошел ее от начала до конца, от лейтенанта до подполковника и вопреки статистике остался живым.

…В дворцовом парке Потсдама, где проходила встреча глав союзных государств: Сталина, Черчилля и Трумэна, было полно охраны. Особенно много наших. Когда проходивший мимо Черчилль обратился к советской группе офицеров охраны: «Как дела, молодцы?», подполковник Себелев ответил на хорошем английском: « Как на корабле, господин премьер-министр. Тошнит, качает, а плыть надо!». «Ес! — ответил Черчилль, затянувшись сигарой и похлопав подполковника по погонам. Когда в тот же день этот эпизод стал известен Сталину, вождь долго смеялся.

… Написавший непредвзятую историю Великой войны, он, казалось бы, мог стать любимцем властей. Однако, изведал всю «прелесть» карательной психиатрии сначала в институте имени Сербского, а затем в «спецклинике» КГБ в Ленинграде. Когда Хрущеву попало в руки открытое письмо Себелева в свой адрес,
полное резкой критики, он произнес приговор автору — «сумасшедший»…Причина диагноза была единственной — Себелев отказался фальсифицировать историю…

… Сняли Хрущева, отпустили Себелева, даже назначали на ответственные посты, однако «компетентные органы» еще долгие
годы дышали ему в затылок. Их интерес определила книга -… вот они, стоят у меня на столе, эти недавно наконец, спустя пятьдесят лет, изданные пять томов, сто килограмм архивов,
сжатые в две с половиной тысячи страниц … — непредвзятая летопись незабываемой, до сих пор неизвестной войны…

… Когда Себелев обратился к правозащитникам с просьбой предать гласности книгу, они дружно промолчали — П. Г. Григоренко, В.Е. Максимов, А.Д. Сахаров…Себелеву тогда было проще издать книгу за границей, однако, пойти этим путем он не мог…

Какой она была, весна сорок пятого? По поводу самоубийства Гитлера Сталин как-то сказал: « Как проигравшийся игрок…». Рейхстаг в пожаре. Надпись: « Горжусь. Россия в Берлине!». « Он показал ему полоску окровавленного бинта… Сережа, это его флаг. Он просил прикрепить его на стене рейхстага…На стене среди надписей алели ленточки, бинты, платочки».
(П.М. Себелев. «Битва народов»).

Как не похоже на то, что прочитано о войне. Этот хруст костей в период ломки. Так вершится история. Под взгляд очевидца. Он — начальник штаба 2-й штурмовой инженерно- саперной Краснознаменного ордена Суворова
бригады резерва Верховного командования в оперативном подчинении 3-й ударной армии, штурмовавшей Берлин…

Развалины, гарь, смесь трупного запаха и аромата цветущих деревьев. Зарождение любви в великой бойне. Фронтовые Мастер и Маргарита. Трагедия сломленной германской гордыни. Роман на развалинах — дымных развалинах войны

…Тогда, в Берлине Себелев пишет рассказ «Штурм» — о штурме дворца Вильгельма и посылает его в Воениздат. Рассказ одобрили и рекомендовали написать в целом о боях за Берлин. Два-три года работы принесли повесть «Берлин в огне». В рецензиях ему рекомендовали охватить события от Одера до Берлина. Снова и снова с интервалом в несколько лет посылает автор свою рукопись по инстанциям. Всего 17 раз. Книга между тем разрастается. От рассказа о штурме Берлина время как бы течет назад, к началу войны. Составляется схема действия фронтов. Расставлены командующие, офицеры, солдаты. Определены места для Верховного главнокомандования, вехами обозначены характерные события в стране. Плана не было — он все держал в голове! Человек- история, человек-летопись. В основу книги ложатся не только личные впечатления, но и беседы с военачальниками, архивные материалы советского и германского командования, генеральных штабов, материалы разведок. На следующий день после капитуляции берлинского гарнизона Себелев был в кабинете и бункере Гитлера, говорил с его пленным окружением…

…После завершения описания Великой отечественной войны человек, посвятивший жизнь описанию величайшей битвы человеческой истории, какой-то
высшей силой втянутый в это небезопасное ремесло свидетеля-очевидца, продолжал включать в летопись все новые эпизоды — теперь уже всей второй мировой войны — в Африке, на Тихом океане, в Западной Европе. Многие главы переписывались по десять- пятнадцать раз…Удивительное упорство. Это уже даже не характер. Это — Путь…
Непредвзятая, непреукрашенная история войны, образы советских руководителей и поступки военачальников, факты, полученные из первых рук, свидетельства очевидцев — все это было неприемлемо для властей…

Между тем, у него была еще и профессия. Себелев закончил несколько вузов: политех, в годы войны — военно-инженерную академию, энергетический. После войны служил в армии. Затем группу специалистов, в которую он входил, передали в Главспецстрой МВД. Он был главным инженером оборонных строек. Работа ответственная — ракетные установки. День и ночь по колено в грязи, а то и по пояс, без сна. Вот что запомнилось…
… Комбинат «Апатит» на Кольском полуострове. Молибденовый комбинат в Хакассии. Работа в Госстрое над уникальными заполярными проектами агро- и градосфер с микроклиматом, зимними садами, бассейнами для суровых условий Севера. Это уже в Воркуте. Сейчас даже трудно представить, тогда — казалось все это казалось реальным. Проект был осуществлен! Спустя много лет за него была получена золотая медаль ВДНХ. И при этом не прекращаемая ни на день работа над книгой…

Родня и сослуживцы считали, что он занимается опасным и ненужным делом, в издание не верили. Верила только мама, Ольга Дмитриевна…Главный редактор воениздата времен кукурузного гения, грозившего Америке кузькиной матерью, генерал-майор Щербаков как-то сказал: « Ваше произведение может быть издано только по решению ЦК КПСС или правительства». Тогда Себелев написал письмо Хрущеву. В ответ инструктор ЦК Кириченко предложил, чтобы книгу «написал» «коллектив авторов», заметив: «Если мы скажем «нет», она не будет издана никогда». Себелев громко рассмеялся. Рассмеялся и инструктор ЦК. Они смеялись друг над другом…

… От лица Хрущева Себелеву передали приглашение пообедать. Это означало одно: Хрущев, обвинявший Сталина и сам признававшийся, что у него «руки по локоть в крови», хочет быть показанным в книге одним из «спасителей Родины». В ответ Себелев посылает письма на семидесяти страницах в двадцать пять адресов с резкой критикой Хрущева. На Лубянке Себелеву объяснили: « Ваше письмо Хрущев прочитал, побарабанил кулаком по столу и сказал: « Такое письмо мог написать только сумасшедший». Мы не согласны с ним. Ваше письмо — это критика…»

Тогда Себелев не мог знать, что в КГБ уже зрело недовольство Никитой. Сценарий разворачивался по обычному пути — конфискация рукописей ( один экземпляр все-таки удалось спрятать — помог сотрудник КГБ!), внутренняя тюрьма КГБ, институт имени Сербского и — спецклиника в Ленинграде. Начался психологический террор. Каждые два дня к нему подсаживали нового заключенного. Незванные соседи то били ложками по котелку, то декламировали пессимистические стихи. Попытка расшатать психику успеха не имела. Начав голодовку, Себелев продолжает работу над книгой и над архитектурными проектами.
Надо представлять себе, что в руководстве КГБ всегда были далеко не глупые люди, задумавшиеся не только над служебными проблемами. Может быть, именно поэтому кое-кто там симпатизировал Себелеву, его целеустремленности и бескомпромисности. Последствием голодовки Себелева стал перевод в клинику, где уже не применяя таблеток, его просто начали откармливать. На следующий день после снятия Хрущева на « Волге» начальника клиники Себелева отвозят на вокзал и отправляют в Москву. Домой он привозит пятьсот страниц рукописи. Чтобы как-то загладить свою вину перед ним, горвоенкомат направляет его на переподготовку в Военную академию тыла и транспорта. Петру Мирофановичу Себелеву присваивают звание полковника. Назначают на работу в правительственный аппарат. Работая там, Себелев вдруг замечает постоянную слежку
«компетентных органов». Что ж, тошнит, качает, а плыть надо…

Они явно опасаются издания книги за рубежом. Опасаются напрасно. Даже мысли такой Себелев не допускает. Книга должна быть издана на Родине! И все же Себелев встречается с диссидентами: генералом П. Г. Григоренко, которого считает все-таки предателем, писателем В. Е. Максимовым, академиком А. Д. Сахаровым. Отношение к ним у Себелева неоднозначное. «Защитники прав» о книге молчат! Эти встречи горечью выплеснулись на страницы книги Себелева
«Под сводами неба».

Пришли другие времена. «Черный ливень», по определению Петра Митрофановича. Мафия, криминал… Распад великой страны…Но… «теперь издание книги зависит только от меня самого», — говорит автор. Нужны средства. С приближением пятидесятилетия великой победы Себелев пишет открытое письмо мэру Москвы Ю. М. Лужкову, который принимает решение профинансировать издание «Битвы народов» как подарочное Героям Советского Союза, полным кавалерам орденов Славы, маршалам, генералам и адмиралам, принимавшим участие в Великой Отечественной войне и проживающим в Москве.
Тяжелы эти пять томов — везла их домой, чувствуя вес. Не в килограммах. Вес — в одну судьбу. Судьбу человека, имеющего 20 наград, среди которых орден Суворова 3-й степени, Красного Знамени, Отечественной войны, Красной Звезды. Судьбу инвалида, потерявшего ногу, которого с его энергией и упорством, впрочем, и инвалидом как-то неловко называть. Человека, которому власти однажды поставили диагноз «сумасшедший». А может быть мы и есть сумасшедшие — те, кто в нашей стране вопреки корысти и обывательскому принципу «не высовываться» по-донкихотски кидаются и кидаются на ветряные мельницы в поисках одной им ведомой истины. Чтобы, к примеру, на двух тысячах пятиста страницах свидетельствовать вечности об одном из лихих поворотов российской истории…
И нашему светлому братству сумасшедших, что иначе можно назвать русским
характером, очень хочется прочитать выстраданную себелевскую исповедь «Битва народов», даже не став героями и маршалами. Ей Богу, она стоит того, чтобы быть изданной массовым тиражом.

Послесловие. 2008

Несколько раз я звонила, чтобы справиться о здоровье Петра Себелева и узнать, как книга. Ее издали небольшим тиражом.
Прошли годы. Девяностые канули в прошлое. Наступил 21 век с его новыми проблемами, а для меня — новыми материалами. Я писала про распад отечественного авиапрома и космические программы, как вдруг меня застал за работой телефонный звонок.
— Петр Себелев, помните, вы писали о нем… — звонила его супруга. – … умер он…
Что сказать на это? Какими словами поддержать человека в такую минуту?
Пауза.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ.
А перед глазами – инвалид без одной ноги… пошедший всю войну и посвятивший остаток жизни, чтобы рассказать о ней правду людям. Непричесанную цензурой. Правду очевидца. Правду поколения, ушедшего на войну и почти поголовно оставшегося там… в сороковых…
В земле русской…
В земле польской..
В земле немецкой…
МИНУТА МОЛЧАНИЯ.
И лица…
Документальные фотографии…
40 миллионов погибших…

Друг, товарищ, читатель… ты читаешь сейчас эти строки…
За компьютером…
Или в распечатке…
Я прошу тебя…
Помолчим вместе…
Только минуту…

Муз. фон -Песня «На безымянной высоте», (Баснер, М. Матусовский)